ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 26.04.2024
Просмотров: 612
Скачиваний: 0
СОДЕРЖАНИЕ
Определение философии. Философия и мировоззрение
Полисемия концепта «наука» и многообразие его определений.
по дисциплине «История и философия науки»
Определение ключевых эпистемологических категорий
Типология знания. Эпистемологическая специфика науки
Онтология бытия и онтология реальности
Что такое сознания и как оно существует?
ГОУ ВПО «ДОНЕЦКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ И НАУКИ
Альтернативы реальности: множественные и возможные миры
ГОУ ВПО «ДОНЕЦКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Доклассическая наука: античность
Доклассическая наука: Средневековье
Рождение классической науки (вторая половина XVI –XVII вв.)
Эволюция классической науки (XVIII – конец XIX вв.)
Рост научного знания и концепт «научная революция»
Причины и типология научных революций
Изменение научной картины мира в результате научных революций
Что же такое «парадигма»? Данный концепт (в переводе с греческого – модель, образец, пример, проба), получивший широкое распространение благодаря Т. Куну, отличается многозначностью. Исследователи ведут речь о парадигмах в экономике, геополитике, литературе, кинематографе, философии. Г. Кюнг употребляет данный термин для фиксации этапов развития христианской картины мира. В протестантской теологии прижились понятия «нормальное богословие» и «теологическая революция» (таковой иногда именуют Реформацию). Парадигмами именуют доминирующие учения в той или иной области исследований. Парадигма может пониматься широко, как концепт, обобщающий «базовые установки человеческого мировидения, связанного с определенными типами сознания и рациональности, которые, в свою очередь, предопределяют структуру языка и всего спектра заложенных в нем дискурсов»1.
В главном труде Т. Куна обнаруживаем несколько трактовок парадигмы. Она представляет собой: 1) совокупность признанных (образцовых) научных достижений; 2) набор убеждений, технических средств, ценностей, которые признаются членами научного сообщества в качестве адекватных; 3) эталон гносеологического «поведения», который в течение некоторого времени определяет конкретные способы постановки и решения проблем («головоломок») нормальной науки2. Парадигма формируется под влиянием трудов выдающихся ученых. Ее положения сохраняются благодаря учебникам и образовательным традициям. Набор ценностей, целей, правил, предписаний лежит и в основе отдельных наук, образуя «дисциплинарную матрицу» (термин Т. Куна), разделяемую учеными. «Дисциплинарная матрица» и «парадигма» в данном случае – синонимы.
Парадигма – еще и способ самоорганизации и самосознания научного сообщества, находящегося в потоке социально-исторического времени, нагруженного религиозными, правовыми, экономическими, политическими факторами. Научная парадигма может пониматься в качестве конвенциональной регламентирующей и ценностной программы, которая имплицирует правила конструирования образа науки, определяет содержание и границы рационального. Она выполняет эвристическую, проективную, регулирующую, контролирующую, селективную, интегрирующую и терапевтическую функции. Парадигма, считает Д. Дойч, это психологический и теоретический аппарат, на основе которого его приверженцы наблюдают и объясняют все, что присутствует в их опыте
3. То, что парадигма не может объяснить – есть аномалия. Поле нормальной (парадигмальной) науки исчерпывается установлением значительных фактов, их сопоставлением с теорией и разработкой последней. Будучи защитным механизмом такой науки, парадигма диагностирует эпистемологические «болезни», разрабатывает методы «профилактики» и снятия аномалий.
Парадигма – относительно независимая и стабильная во времени эпистемологическая модель, образец рациональной деятельности. Общенаучная парадигма (междисциплинарная матрица) способствует формулировке и решению нетривиальных актуальных научных проблем. Она включает: 1) конструкты мировидения и мирообъяснения, в том числе метафизические; 2) априорные основания теорий, как правило, в формате онтологических допущений; 3) символические обобщения и дефиниции ключевых понятий; 4) критерии выбора логико-методологического инструментария, зафиксированный опыт его апробации, «архив» образцовых методов; 5) набор ценностей, идеалов, норм, разделяемых научным сообществом.
Упрощая концепцию Куна, можно сказать, что парадигмальной («нормальной») науке предшествует допарадигмальная стадия «хаоса» конкурирующих гипотез и теорий. Рано или поздно, одна из них оказывается наиболее эффективной, подчиняет конкурентов, формируя парадигму. Парадигма, несмотря на консерватизм и стремление к самосохранению, привносит в «тело» науки фальсификаторы, парадоксы и аномалии, невольно выполняя миссию обновления знания. Аномалии неизбежны, их увеличение объективно. Со временем парадигма теряет свой потенциал, защитный механизм дает сбой, и она уходит со сцены в результате радикальных преобразований. Научная революция (далее – НР, для множественного числа – НРЦ) – это смена парадигм, следствие кризиса «экстраординарной» науки, столкнувшейся с принципиально не разрешимыми в ее рамках проблемами. НР, согласно Куну, определяет последующую эволюцию уже новой «нормальной» науки. Развитие, таким образом, циклично, а не линейно.
С точки зрения И. Лакатоса, концепция Куна уязвима, ибо у него рост науки неиндуктивен и иррационален, логика научного открытия отсутствует. Ее заменяет психология открытия; субъективное подменяет объективное. У Куна новая парадигма несоизмерима со своей предшественницей, она привносит иное понимание рациональности. Постулирование таких разрывов противоречит истории науки, способствует утверждению релятивизма и неприемлемо для здравого смысла. Рост науки также может трактоваться как индуктивный и иррациональный (Д. Юм), индуктивный и рациональный (Р. Карнап), неиндуктивный и рациональный (К. Поппер)
1.
Термин «НР» появился раньше работ Куна. Чтобы уяснить его содержание, проследим историю понятия. Ввел в оборот понятие «НР» в 1939 г. А. Койре. По всей видимости, словосочетание «научная революция XVII века» впервые было использовано Дж. Дьюи в 1915 г., а термин «промышленная революция» появился еще в конце XIX века. В 30-е гг. Г. Башляр вел речь о «мутациях» (высокой степени прерывностях) в развитии структуры науки. Эта мысль, можно предположить, была воспринята А. Койре. Мутации, считает он, не были внезапными. «Революции, как и многому другому, требуется время, чтобы произойти; у революции, как и у многого другого, есть своя история»2. Первый курс лекций по НР был прочитан в Кембридже Г. Баттерфилдом в 1948 г., что способствовало распространению термина в образовательной и академической среде. Термин «НР» Баттерфилд мог позаимствовать из труда Г. Дж. Ласки «Подъем европейского либерализма» (1936). И Койре, и Баттерфилд считали, что физика Ньютона, а затем квантовая физика – движущая сила НРЦ. У них речь шла о двух революциях – XVII и ХХ веков. В 1954 г. вышли две книги, противоположные по подходу к истории, но носившие похожие названия: «Научная революция» А. Руперта Холла и очередной том «Исторической науки» марксиста Дж. Бернала, именовавшийся «Научные и индустриальные революции». Через три года Т. Кун пишет «Коперниканскую революцию», в 1962 г. – «Структуру научных революций». Кун ведет речь о множестве революций: ньютоновской, революции Дальтона в химии, дарвиновской, квантовой, революция ДНК и т. д. После публикаций Куна, понятие «НР» утвердилось в качестве ключевого концепта темы «Динамика и рост научного знания».
Ч. П. Сноу – автор знаменитой статьи «Две культуры и научная революция» (1959), находясь под влиянием открытия ДНК, пальму первенства в НР отдает, наряду с физикой, биологии. Сноу различает промышленную и научную революцию. Первая началась в XVIII в. и сопровождалась радикальными изменениями в сельском хозяйстве. Она не была понята и принята западной интеллигенцией. Даже ученые не хотели иметь ничего общего с промышленной революцией. Вторая – в ХХ в., как результат «союза чистой науки с индустрией». НР, считает Сноу, характеризуется использованием автоматики и электроники, овладением атомной энергией. НР породила «научную культуру», которая очень далека от традиционной гуманитарной культуры. Такая поляризация двух культур – «очевидная потеря» для человечества
3. Есть основания не согласиться со Сноу: союз науки и техники был закреплен несколько раньше – в XIX в.
Социально-политические революции затрагивают все без исключения сферы жизни общества, радикально преобразовывая таковые за небольшой отрезок времени. Их результаты очевидны и масштабны, признаны тем поколением, которое пережило революцию; они привносят долговременные смыслы, пронизывают всю ткань культуры. Мощь Французской или Октябрьской революции почувствовала не только Европа. Начало социальных революций – фиксировано, общеизвестно, символично и даже сакрально. Например, взятие Бастилии 14 июля 1789 г.
Промышленная революция не имеет четкой датировки, она очень растянута во времени (XVIII – XIX вв.). Даже не все графства Англии в эпоху Ньюкомена и Уатта были ею затронуты. Вне влияния этой революции оставались значительные пласты европейской культуры. Она коснулась в основном сферы социального бытия. На сцене такой революции очень мало узнаваемых действующих лиц. Она анонимная и неброская. Паровая машина и фабрика изменили мир, но не нашли должного отклика в душах политиков, поэтов, живописцев. Многие инженерные инновации появлялись независимо друг от друга и внедрялись постепенно во Франции, России, Германии, что больше похоже на эволюцию.
У НРЦ имеется множество сходств, но есть и специфические черты. Научно-техническая революция второй половины ХХ в., например, отличается от революций эпохи модерна масштабом. У НР XVI – XVII вв. отсутствует общепризнанная дата «рождения» (1543, 1572, 1610). В других случаях, такая дата обнаруживается (1900, доклад М. Планка об излучении абсолютно черного тела). «Революционеры», как правило, не подозревают о своей исторической миссии, их деяния известны узкому кругу интеллектуалов, признание растягивается на десятилетия, или даже столетия (как с гелиоцентризмом Коперника). Есть и контрпримеры (что характерно, они из недалекого прошлого). Дарвин, Менделеев, Эйнштейн, Бор, Гейзенберг осознавали, судьбоносность своих открытий.
НРЦ начинаются с пересмотра иерархии, как правило, абстрактных объектов, и разворачиваются в эзотерических областях символических обобщений. НР трудно идентифицировать с единичной быстрой мутацией. С другой стороны, разве не были такими мутациями теория относительности или открытие ДНК? НР способна превращаться в продолжительный и непредсказуемый по своим результатам процесс. Во время научных революций, отмечает Бернал, разрушительная критика и конструктивный синтез сближаются настолько, что провести грань между ними невозможно
1. Итог социальной революции тоже не запрограммирован. Но она имеет четко сформулированные цели в программе «свергнуть (уничтожить), построить новое», предполагает победителей и проигравших.
Монографию «Научная революция» (1998) С. Шейпин начинает, на первый взгляд, странно: «Книга посвящена событию, которого не было». Что имел в виду американский историк и социолог науки? Предмет его книги – фантазия ученых, желание увидеть в прошлом то, что хочется? Скорее всего, он хотел подчеркнуть, насколько исторически изменчивым и проблемным по содержанию является понятие «НР».
До XVIII в. слово «революция» не связывалось с радикальными изменениями. Оно ассоциировалось скорее с повторяющимися циклами. У Коперника планеты вращаются (revolutiones) вокруг Солнца. Многие естествоиспытатели XVI – XVII вв. считали себя не новаторами и борцами со старой картиной мира, а носителями чистоты знаний, продолжателями традиции. Представления о революционных переворотах в познании возникают позже, постфактум. Например, благодаря французским просветителям, которые отрицали цикличность, смотрели на прошлое скептически сквозь призму задач сегодняшнего дня. Они видели в науке эталон разумности, считали ее той структурой, которая низвергнет старорежимную культуру, смыслы которой, с их точки зрения, не актуальны.
Если до XVI в. науки современного типа не было, что революционизировали Коперник, Кеплер, Галилей, Ньютон? Почему обнаруживается так много революций, если наука – стабильная целостность? Или несоизмеримых «наук» много? Может ли революция длиться 100–120 лет и как объяснить то, что «нереволюционные» периоды столь непродолжительные? С другой стороны, если изменения в науке – перманентные, она есть постоянная революция? НР – процесс медленных осознанных преобразований или быстрая, возможно, спонтанная мутация, происходящая в точке исторической бифуркации смыслов? Пожалуй, Шейпин имел основания усомниться в том, что его работа имеет однозначный предмет.
Элементом картины мира всегда являются идеализированные и гипотетические объекты – результат конвенций между учеными. Нередко они появляются апостериори и представлены в форме соответствующих понятий, часто метафорических: «материальная точка», «Ренессанс», «Большой взрыв». С таким идеальным объектом, фиксирующим атрибут научного познания, и именуемый «НР», мы, скорее всего, и имеем дело.